Развод по-русски [= Типично женское убийство ] - Александра Авророва

— В конце концов, — не выдержав, заметила как-то Вера после того, как Лиза, некстати оказавшаяся у сестры, в очередной раз наговорила бедному колкостей и вынудила уйти, не поведав об очередных семейных проблемах, — в конце концов, Лизка, не надо забывать, что он тебя вырастил. Целых десять лет он помогал мне о тебе заботиться, и еще неизвестно, как бы я справилась без него. Мы с тобой перед ним в долгу.

— А я не понимаю, как ты можешь выслушивать его, как ни в чем ни бывало, да еще сочувствовать! — горячо возразила Лиза. — Он тебя бросил, Вера. Взял и бросил ради богатой стервы.

— Ну, это не совсем так. И в любом случае, раз уж его простила я, другим сам бог велел, правда?

Лиза упрямо покачала головой и повторила:

— Он тебя бросил, Вера. Он тебя бросил. Его невозможно простить.

Единственное, на что ее удалось подвигнуть — не выражать своих чувств слишком уж демонстративно, однако чувства остались неизменны.

Вера вздохнула, прервав поток воспоминаний, и перенеслась мыслями в сегодняшние заботы. Все-таки Лизка неисправима! Собираешься отпраздновать свой тридцать третий день рождения тихо, по-семейному. Приготовила пару салатов, хорошие отбивные, испекла наполеон — и достаточно. Кроме сестры, ожидалась только Лена, Верина подруга и коллега (она преподавала историю в той же школе). С большой долей вероятности должен был нагрянуть (и действительно нагрянул) Павлик, но специального приглашения он не удостоился. И вдруг Лиза явилась, окруженная свитой, точно королева!

Действительно, шесть человек — разве не свита? Сперва двое внесли загадочный предмет, оказавшийся стиральной машиной. Они, правда, получили положенную мзду и моментально удалились. Далее следовал жизнерадостный тип с огромной коробкой. В коробке брякали бутылки, благоразумно переложенные пакетами дорогих нарезок. Тип, отзывавшийся на имя Женя, был шофером Величко и теперь весь вечер с завистью сверлил взглядом алкоголь, ограничиваясь соками, что не умеряло его жизнерадостности. За шофером выступал сам Величко под руку с хихикающей Лизой, а замыкали шествие Лизины подруги, Рита и Ира.

Обеих Вера знала давным-давно. Рита училась с Лизой в школе, а Ира в университете. Рита была из так называемой неблагополучной семьи, про отца не ведала вовсе, зато мать-алкоголичку по загадочной причине с детства любила неимоверно. Вторым — или даже первым — ее кумиром была Лиза. Вера всегда немного переживала из-за этой дружбы, опасаясь влияния дурной среды на сестру, однако запрещать общение не хотела. С одной стороны, жалела славную ни в чем не повинную девочку, недалекую и простодушную, а с другой, радовалась, что ее жалеет Лиза, полагая, что той не мешает иметь хотя бы некоторое представление об изнанке жизни.

В девятнадцать Рита вышла замуж за вернувшегося из армии соседа, с которым два года вела трогательную переписку, родила мальчика, потом девочку. Муж работал на судостроительном заводе, прилично получал, но много пил. Вернее, много на Верин взгляд. Последнее она сказала бы теперь и про Риту. Та оставалась приятным, добрым человеком, однако в употреблении спиртных напитков отнюдь не всегда соблюдала меру.

— Ну и что? — как-то возразила сестре Лиза. — А если ей нравится? Кому это мешает? Книг она не читает, в театр не ходит, а как-то оттянуться хочется. Есть, конечно, сериалы, только много ли в этой тягомотине проку! И вообще, у Ритки все в семье выпивают. И свекор, и свекровь. Если б она совсем не пила, ей бы жутко тяжело с ними жилось. Ей это надо?

Кстати, именно благодаря приятельнице Лиза встретилась со своим будущим мужем. Андрей купил квартиру в том подъезде, где жила Рита, последняя же отличалась простодушной, доброжелательной общительностью и была знакома почти со всеми соседями.

Университетская подруга являлась полной противоположностью школьной. Ее семья не оставляла желать лучшего — мать преподавала на инязе языкознание, а отец даже являлся членом союза писателей. Правда, книг его Вера осилить не сумела, однако это не умаляло достоинств автора. Противоположными были и характеры. Рита предпочитала плыть по течению, а Ира строила свою судьбу собственными руками.

Вера прекрасно помнила обеих в девятнадцать. Рита тонюсенькая и хорошенькая, чем-то похожая на мальчишку, что абсолютно ее не портило. Ира… про подобных говорят: «Зато она наверняка очень умная девочка». Толстая, с землистой кожей и блеклыми сероватыми волосами, в очках, она казалась более, чем дурнушкой. И что мы имеем теперь? Рита расплылась, симпатичный румянец превратился в багровые пятна на щеках, да и на носу бросаются в глаза лопнувшие сосуды — какие тут двадцать три года, не дашь меньше тридцати! Зато Ира села на жесткую диету и полгода отзанималась на курсах визажистов. В результате возникла очаровательная стройная блондинка, голубоглазая благодаря контактным линзам и приятно смуглая от тонального крема. При этом Вера ни разу — ни разу! — не замечала отросших темных корней, которые делают осветляющихся женщин столь неопрятными на вид. Вид всегда был идеально естественный.

По окончании университета Ира осталась в аспирантуре, и не по протекции матери, а по справедливости. Она не схватывала разговорный язык на лету, зато была сильна в теории и отличалась трудолюбием. Конечно, на аспирантскую стипендию не проживешь, но здесь помогла Лиза, которая, едва почуяв свое влияние на Величко, тут же пристроила на хорошую работу лучших подруг. Рита пару часов в день мыла полы в помещении фирмы, а получала куда больше, чем Вера за свои тридцать два урока в неделю, Ира же переводила техническую документацию. Обе были очень довольны, и не меньше их сама Лиза.

— Не знаю, как у меня сложится с Борей дальше, — признавалась она в то время сестре, — но девчонки успеют кое-чего поднакопить.

Вот в тот момент Вера и поняла окончательно, что ни одну из них по-настоящему не любит. Не радует ее, что они успеют поднакопить, а волнует, не испортят ли чем-нибудь репутацию своей благодетельницы. Хотя чем портить? Рита хозяйственная, Ира способная, так что каждая на месте. Вера решила, что просто-напросто ревнует, и задала себе крепкую моральную взбучку, только не помогло. Ира казалась ей слишком правильной, Рита слишком неправильной. Короче — «никто ее любви небесной не достоин».

Последнее относилось и к Величко. Пять лет назад Вера не вполне одобряла брак с Андреем, но по крайней мере четко видела, чего от этого брака ожидать. Теперь она пребывала в растерянности. Лиза познакомила ее с начальником, как только тот начал проявлять нежные чувства, и, оставшись с сестрой наедине, с интересом осведомилась:

— Ну, как он тебе?

И Вера ответила:

— Не знаю.

Не знала она до сих пор. Гарантировать могла одно — этот мужчина ей чужд. Чужой, непохожий — непохожий настолько, что о нем затрудняешься судить. Ведь все равно о других в той или иной степени судишь о себе, исходя из одинаковости, а не из разности. А теперь представьте себе существо с далекой планеты, внешне неотличимое от нас, однако его мимика не та, что у человека. Ты смотришь и гадаешь: возможно, улыбка у них означает горе, а насупленные брови — радость? Кто его разберет!